— И вот еще что. Изготовьте мне чертеж этого пулемета. Что вы удивляетесь? Думаете, разведданные, которые я вам спускаю, через меня не проходят? Хочу посмотреть, где товарищи напутали.
— Так там был рабочий пулемет?
— Да. Превосходный образец, который можно хоть сразу в серию запускать.
— Привлечь конструктора не получилось?
— Он погиб еще до того, как мы смогли получить заметки и чертежи. Образец, к сожалению, пришлось уничтожить, чтобы он не попал в руки англичан. Но факт его прекрасной работы совершенно достоверен.
— Да. Печально. Такой бы конструктор нам пригодился.
— Александр Павлович, у вас масса превосходных инженеров и конструкторов. Просто не давайте им заниматься всякой ересью. Вы сами человек с техническим складом ума. Разбираетесь в механике. Что же вы их не контролировали, когда они сооружали вот это чудище? Посмотрите вот сюда. Да-да. Как это уродство может работать? Они эскизы что, не видели?
— Видели и внимательно изучали.
— Так чего они тут слепили? Задача стоит не усовершенствовать модель, а повторить! Каждый эскиз делался с фотографий. Эти детали были не выдумка, а реальность.
— А фотографии нельзя приложить к эскизам?
— К сожалению, нет.
— Что-то серьезное?
— Помните, недели три назад был небольшой пожар в подвале Спасской башни?
— Очень, очень жаль…
— Там много чего ценного сгорело. Увы, здание государственного архива мы пока только проектируем. Не знаю даже, как долго наиценнейшие материалы будут храниться таким непотребным образом.
— А там какая-то сложность?
— Десять этажей под землей, с вентиляцией, лифтами, системой регулирования влажности и прочими изысками требуют на данный момент решения целого спектра сложнейших задач. Да и вопросы безопасности подняты нешуточные. Уже сейчас мы обладаем ценнейшими сведениями, которые сохранят свою актуальность на протяжении десятилетий. Их нужно сохранить и защитить от попадания в руки врагов. В общем, сложность очень высокая. Хотя с виду простое и неприглядное здание. Подумаешь, архив. Сарай да шкафы с полками. — Император улыбнулся. — Все уже давно не так просто.
— Я о таких вещах не думал. Вы знаете, мне почему-то казалось, что архив особо важных сведений должен быть довольно компактным. — Горлов усмехнулся. — Своего рода сундук с отделением часовых при нем. Я совершенно отстал от реалий.
— Ничего страшного, Александр Павлович. Вы и не могли быть в курсе всех дел. Даже я, обладая всей полнотой власти, далеко не всегда успеваю отслеживать важную информацию. Давайте продолжим наш разговор. — Император вопросительно посмотрел на Горлова.
— Так вроде бы все. Больше никаких проектов стрелкового оружия мы не разрабатываем. О гладкоствольном ружье с трубчатым магазином для отрядов КГБ и солдат в дебрях Амазонки вы знаете. Да и оно не разрабатывается уже, а изготавливается малыми партиями. — Горлов задумчиво огляделся и смущенно пожал плечами. — Да. Все.
— Ну что же. Все так все. Но впредь не забывайте меня информировать о ходе разработок. От прочтения лишнего листка бумаги раз в месяц я не развалюсь. Вы меня поняли?
— Конечно, — вытянулся по струнке Горлов и взял под козырек.
Глава 9
Уильям Гладстон пыхтел своей сигарой и любовался огнями, весело играющими в камине.
— Сэр, вы звали меня? — Эдуард Дерби тихо вошел в зал и встал чуть справа от кресла премьер-министра Великобритании.
— Да, Эдуард. Как прошли предварительные переговоры с колбасниками?
— Ничего утешительного. Бисмарк непреклонен. Он не готов уступить французам сейчас и попытать удачу позже.
— Его даже не пугает перспектива захвата Парижа русскими?
— Нет. Бисмарк вполне однозначно дал понять, что если Пруссия отступит сейчас, то второго шанса ей никто не даст.
— А что Фридрих?
— Фридрих искренне ненавидит русских и готов с нами сотрудничать, но он всецело связан по рукам и ногам этим вездесущим канцлером. Ему даже побеседовать с представителями британской миссии удалось далеко не сразу.
— Бисмарк нам настолько не доверяет?
— А вы бы на его месте доверились нам? — улыбнулся граф Дерби. — Нет, конечно, нет. Впрочем, взаимная выгода от сотрудничества сильно ограничивает его в обвинениях. Думаю, если бы не Париж и его одержимость Германской Империей, то отношения между Берлином и Лондоном оказались куда более холодными.
— Это все печально. А что русские? Как они себя ведут?
— Как ни в чем не бывало. Ведут разборы завалов и пожарищ в Стамбуле. Дожимают турок в западной Болгарии. Методично подавляют восстание на Кавказе, очень, кстати, удачно возникшее.
— Именно оно остановило их наступление в Малой Азии?
— Да. Причем решительно. Русские были вынуждены перейти к обороне по широкому фронту, сняв практически все резервы для действия против горцев. Даже болгарские ополчения с Балканского фронта перебрасывать начали.
— Ополчения?
— Да. Из регулярных войск в подавлении восстания задействованы только легкие части кавалерийского корпуса.
— Долго еще горцы смогут сковывать большие силы русских? Мы можем им помочь? Почему Александр использует только резервные части и ополченцев?
— Помогать уже поздно. Основные группировки мятежников разбиты. Сейчас там идет борьба с ушедшими в горы инсургентами, а также с теми, кто их поддерживает. Для этих целей прекрасно обученные войска попросту не нужны. Там ведь по большому счету нужно только контролировать территорию да препровождать колонны переселенцев до железной дороги.
— Колонны переселенцев?
— Да. Император выселяет всех, кто помогал восставшим.
— Погодите-ка. Получается, что восстание уже разгромлено?
— Можно так сказать. Но этот медведь решил довести начатое до конца и выкорчевать любое сопротивление в тех краях.
— Вы, я надеюсь, уже подготовили материалы в Панч?
— А надо ли? — скептически улыбнулся Эдуард. — Вы же понимаете, что Александру плевать на наши оценки. А в широких слоях населения Европы уже слишком укоренилось мнение о нем, как о новом Наполеоне. Вы думаете, что несколько шуток сильно изменят положение?
— По крайней мере, качнут в нашу сторону.
— Я не стал бы так оптимистично оценивать ситуацию. Кроме того, нужно понимать, что он совершенно точно вернет нам колкость. И еще неизвестно, кто будет из нас выглядеть большим дураком.
— И что вы предлагаете?
— Передать сведения о совершенно бесчеловечном поведении Драгомирова на Кавказе в руки французов. Им терять нечего. Вот пусть и выскажутся от лица «прогрессивной европейской общественности» о том, что там происходит. Да и вообще — нас никто не останавливает додумать происходящее. Помните, как во времена Восточной войны мы смогли выставить русских кровожадными существами в глазах Европы? Думаю, французы справятся с подобной задачей более чем. А мы им не станем в этом мешать. Эти дикие звери с востока… — улыбнулся граф Дерби. — Что может быть страшнее для любого француза?
— Хорошо. Подготавливайте материалы. И постарайтесь, чтобы в наших журналах и газетах эти публикации нашли отклик. Мы должны осудить излишнюю жестокость русских, но умеренно и аккуратно.
— Мы уже над этим работаем, — кивнул Дерби.
— Не сомневаюсь. Что еще нового у русских?
— Они поднимают турецкий флот.
— Что?! Как?!
— В Бургасской затоке находится постоянно несколько крупных барж и ведутся интенсивные водолазные работы. Подробности мне не известны, так как иностранные наблюдатели туда не допускаются.
— А что считают наши эксперты?
— Они говорят, что у русских что-то может даже получиться. Правда, в этом случае они считают, что корабли окажутся практически золотыми. То есть стоимость их подъема и ремонта превысит стоимость постройки.
— У Александра хватит ресурсов на подъем этих кораблей?
— Я думаю, что да. Уже два года как в Севастополе происходили какие-то дела, связанные с водолазами. Открыли особую школу для военных моряков. Вели активную практику обучения, работали над очисткой и исправлением дна рейда. Поговаривают, что для работ в Бургасской затоке даже новое оборудование какое-то завезли.