— А как юридически это будет оформляться?
— Посредством манифеста, в котором будут описаны еще одни условия выхода из крепостной зависимости.
— Мне кажется, смертность среди переселенцев будет очень высока. Идти тысячи верст пешком, не так просто.
— В этом году началась протяжка линии Нижний Новгород — Екатеринбург. Ее завершат ориентировочно к концу 1869 года, может быть раньше. А к 1870 году, если все пойдет так, как нужно, железная дорога достигнет Кургана, а то и Омска. Это позволит значительную часть пути проделывать крестьянам по железным дорогам.
— Железным дорогам?! Но это же дорого!
— Алексей Ираклиевич, это если пользоваться частными дорогами, где цены заламывают немыслимые. А в нашем случае они императорские. То есть, там цены весьма скромные. Особенно если везти переселенцев не в вагонах первого класса. Конечно, до обычных сараев на колесах мы скатываться не будем, оставив их для живности, а вот крытыми решениями третьего класса мы вполне можем обойтись. Вы же слышали о новых четырех осевых пассажирских вагонах дальнего следования, скомпонованных по революционной для железнодорожного сообщения концепции плацкарта? Их вместительность на наших широких линиях составляет семьдесят два пассажира, размещенных с комфортом, необходимым для дальнего путешествия. Поезд из двадцати плацкартных вагонов сможет за один раз перевезти почти семьсот двадцать человек. Несколько поездов смогут за один только год перебросить из-под Москвы к Екатеринбургу две-три сотни тысяч человек. А также их движимое имущество. И это заметьте — очень скромные расчеты. Два-три десятка поездов, постоянно курсирующих на линии, позволят быстро переселяться миллионам желающих. По этому, в своих планах опирайтесь на то, что переселение в Сибирь будет идти по мере прокладки железной дороги. Тех же, кто желает переселиться на Дальний восток, нашу Америку и тихоокеанские острова, мы будем перевозить кораблями.
— А у нас есть для этого корабли? У нас же флот после трагедии Крымской войны в запустении, что военный, что торговый. Как мы сможем осуществить перевозку десяток тысяч переселенцев?
— У Русско-Американской компании на побережье Калифорнии есть своя небольшая судоверфь. Она производит рыболовецкие суда и грузовые баркасы для нужд компании. Я думаю, что под эгидой большого переселения нам не дурно было бы заложить десятка два паровых клиперов, пусть даже и не самых совершенных моделей, для регулярного сношения между Европейской частью и Тихоокеанским театром. А чтобы англичане и французы особенно не возмущались наличием у нас флота, запишем эти корабли в гражданский флот Конфедерации. В конце концов, ничто не мешает частному лицу из той державы брать подряды у представителей другого государства.
— А почему вы так не желаете создавать флот собственно российский?
— Так вроде бы все очевидно. Появись у нас флот, мы станем уязвимы для англичан или французов в ходе возможного конфликта. А так — без объявления войны Конфедерации, что довольно бессмысленное занятие, прекратить транспортное сообщение этими судами не получится. Ну же, Алексей Ираклиевич, не хмурьтесь. Мы сделаем свой флот, обязательно сделаем, но позже. Тем более что без хорошей экономики нам никогда толковые корабли не сделать в хоть сколь-либо значительном количестве. Теперь вам ход моих мыслей понятен?
— Вполне. А что корабли будут везти с Дальнего Востока? Или вы желаете их порожняком гонять?
— Ну почему порожняком? Ценные породы древесины, китайский чай, гавайские консервы из морепродуктов и прочие товары. Конечно, там сейчас есть определенные проблемы с производством, но прибытие рабочих рук и оборудования очень сильно поможет в решение этих затруднений.
— Будем надеяться.
— Ну что вы такой пасмурный, Алексей Ираклиевич?
— Слишком масштабное дело задумали, не усугубить бы ситуацию.
— Переживать тут не стоит. Это только делу может повредить. Все одно — пока мы не попробуем, ни почто не узнаем, выйдет задуманное или нет.
— Ну что же, положусь на оценку моего Императора, чутье которого пока ни разу не подводило в делах.
Глава 32
Поездка в Берлин очень явно показала Александру, что ставки в игре, с каждым годом все выше и серьезнее.
То, как повела себя Российская Империя в ходе большой Австро-Прусской войны, в которой приняла участие добрая половина Европы, заставило задуматься очень многих. Да, сейчас Россия была выгодна Пруссии, позволяя ей решать общегерманские интеграционные задачи, но что будет потом? Не повернется ли новая Германская империя против России так же, как это сделала во время Крымской войны Вена, незадолго до того спасенная русскими от революции? Ведь Познаньское герцогство им пришлось скрепя сердце уступить, заплатив за участие Александра в кампании против Австрии. А это не мало. Так что, Император серьезно опасался того, что через десять-пятнадцать лет значительная часть Европы начнет дружить против него. И даже более того — пойдут «всем миром» на открытый конфликт, желая, «поставить на место зарвавшегося варвара», как было в недавнюю Крымскую войну.
Иными словами, без собственной промышленности, способной обеспечить Российскую империю всем необходимым спектром продукции довольно скоро могут начаться большие проблемы. Ведь в случае обострения Александру придется прогибаться под интересы Европы, чтобы получить для нужд Отечества товары промышленного производства. А подобные прецеденты были и будут далеко не всегда в пользу России. Так что промышленность должна была появиться не вообще когда-нибудь, а в самые ближайшие сроки. То есть, перед Императором острейшим образом встала задача проведения индустриализации, аналогичная той, которую пришлось решать Иосифу Виссарионовичу Сталину в тридцатые годы двадцатого века.
«Как ее проводить?» — Этот вопрос мучил Александра еще в Берлине. Его желание сделать все аккуратно и не спеша, избегая ошибок и перегибов, допущенных руководителями СССР, шло коту под хвост. Да, Россия благодаря трем кампаниям очень серьезно укрепилась на мировой арене, практически реабилитировавшись после трагедии Крымской войны. Но это все было видимостью. Иллюзией. Миражом. Та убогая экономика и промышленность, которая имелась в его распоряжении, трезвила Сашу безмерно. Большая Россия с семьюдесятью миллионами населения и совершенно необъятной территорией имела объемы ВВП гораздо меньше, чем крохотная Франция с тридцатью семью миллионами жителей. Россия была рыхла, неоднородна и инертна. То есть, в случае необходимости повторить подвиг Великой Отечественной войны было нереально, так как «веник был рассыпан отдельными хворостинками».
Да, в отличие от реальной России 1930-х годов, когда проводилась индустриализация, у Александра было некоторое преимущество — несколько миллиардов рублей золотом, выбитых из соседей. Очень приличная сумма, которую в ценах 2012 года можно трактовать как порядка десяти-пятнадцати триллионов рублей. То есть, примерно полтора-два годовых бюджета. А учитывая, что экономика Российской Империи в 1868 году была многократно слабее, то эффект от этой суммы был куда более значителен — до десяти годовых бюджетов страны, которые можно было инвестировать по очень льготным условиям в экономику, науку и образование.
Многие скажут, «А чего тут гадать? Нужно заводы строить!» Так-то оно так, но дело не в них. Сами по себе заводы — бесполезны. Ведь они нужны для производства продукции, а куда ее потом девать? Для бурного развития промышленности и массового производства нужен массовый потребитель. Без него никакую серьезную промышленность не создать. Возможно даже не массовый потребитель, а просто — платежеспособный и нуждающийся во всем произведенном товаре. А где его взять? Это не считая других, сопутствующих задач. Например, добыча и доставка сырья — тоже не самая простая проблема. То есть, заводы всего лишь кирпичик в огромной мозаике индустриализации.