— Дежурный! — Рядом возник дежурный связист.
— Передайте в полк, что атаку противника отразили. Потерь не имеем. Нуждаемся в патронах.
Впрочем, второго нападения не произошло. Исмаил-бей спустя три часа после завершения неудачной атаки на населенный пункт Басарабово капитулировал. Слишком ужасающими были потери гарнизона. Да и на северном берегу Дуная ситуация была критической. Русские не наступали, но легче от этого туркам не становилось — методичный обстрел шрапнелями по корректировке с вызывающих у коменданта крепости зубовный скрежет воздушных шаров буквально выкашивал обороняющихся. Сражаться дальше было бессмысленно.
Глава 10
12 сентября 1870 года. Москва
Кремль. Николаевский дворец
— Я вас внимательно слушаю, — совершенно спокойно сказал Александр, глядя на мнущуюся в дверях компанию из Милютина, Путятина и Киселева. — Что-то случилось? Присаживайтесь, что вы в дверях стоите?
— На Кавказе, в тылу нашей армии, началось восстание, — несколько отрешенно сказал Киселев. — Крупное восстание.
— Что? — Александр удивленно поднял бровь. — Алексей Петрович, — обратился он к главе имперской разведки, — не проясните ситуацию?
— Признаться, пояснять пока особенно нечего, — смущенно пожал плечами Путятин. — Южнее реки Терек началось организованное восстание мусульман. Довольно крупное. По крайней мере, от терских казаков поступают тревожные сведения.
— Есть какие-то конкретные числа?
— По последним сводкам, южнее Терека действует свыше двадцати тысяч повстанцев.
— Каков характер вооружения?
— Я не уверен, но по предварительным сведениям, вооружение повстанцев довольно приличное. Пушек нет, но вот с ручным огнестрельным оружием все не так плохо.
— Говорите яснее, — Александр начинал злиться. — И хватит мяться! Появилась проблема, и мы должны ее решить. Вы меня поняли?
— Да, Ваше Императорское Величество, — хором ответили все трое.
— Итак. Что не так со стрелковым вооружением повстанцев?
— У них дульнозарядные винтовки. Английские.
— Канал поставки и поставщик известен?
— С поставщиком не разобрались, все очень путанно. А поступили они из Османской Империи. По донесениям казаков, винтовки новые. Мы предполагаем, что это кто-то из европейских игроков.
— Очень на то похоже.
— Эм… — снова замялся Путятин. — Мы считаем, что вероятнее всего это английские поставки. Они себя именно так и проявили в прошлую Кавказскую войну.
— Зачем им так себя подставлять? — задумчиво произнес Киселев.
— Винтовки мог купить кто угодно, — продолжил мысль Путятина Александр. — Их осознанное участие в этом деле совершенно недоказуемо. Это могли быть и французы, и пруссаки. Да кто угодно. Даже Норвегия или Дания, в отместку на нашу возню со Швецией. Ладно. Что еще известно?
Когда делегация ушла, Александр откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, и на него нахлынули воспоминания о том, как он воевал там, на Кавказе, в своей прошлой жизни. За каких-то несколько минут в голове проплыли все эпизоды, десятки, сотни лиц, идущих одним сплошным потоком.
Алексей Петрович Путятин был в глубокой задумчивости. Восстание, охватившее часть земель к югу от Терека, пока находилось в локализованной форме, но приличная численность инсургентов заставляла серьезно опасаться их прорыва на железную дорогу и перекрытия ими основного канала поставок нашей военной группировке в Малой Азии.
— Алексей Петрович, — Путятина практически из транса вырвал знакомый голос.
— А, Дмитрий Алексеевич, — сдавленно улыбнулся начальник имперской контрразведки.
— Что делать будем? Вижу, вы тоже про причерноморскую железнодорожную магистраль думаете?
— Снимать резервные бригады с турецкого фронта, я думаю, нам никто не позволит, не говоря уже о полноценных частях. А казаков может не хватить. А те, что нормально вооружены, находятся либо в отдельных сотнях на фронтах, либо в двух полках резерва. Мы же тогда под эти части выгребли буквально все лучшее, что имелось в Донском, Кубанском и Терском войске. Даже несколько устаревшие пушки Армстронга — и те забрали. Как быть? Чем их останавливать? А если промедлить, то восстание может разгореться подобно предыдущей Кавказской войне. — Взгляд Путятина был совершенно покрыт своего рода завесой некоего отчаяния, которая отчетливо читалась Дмитрием Алексеевичем.
— Допустим, не все так плохо. С вооружением мы можем помочь. Под Оренбургом формируется кавалерийский корпус, у которого в наличии свыше десяти тысяч магазинных винтовок под револьверный патрон и столько же полновесных пехотных образцов.
— Состав с этим оружием будет идти слишком долго. В казачьи части винтовки попадут лишь недели через три, если не позже.
— Первый и второй казачьи полки стоят сейчас в тылу действующей армии, являясь стратегическим резервом…
— Их нельзя забирать, так как они обеспечивают наступление в Малой Азии. А если мы прекратим наступать, то дадим противнику возможность отдохнуть, окопаться, подтянуть резервы и… — Алексей Петрович махнул рукой. — Если мы упустим стратегическую инициативу, то нашим войскам придется весьма несладко. Безусловно, они взломают оборону турок, но это лишние потери, причем не столько в материальной части, сколько в прекрасно обученном личном составе. А нам сейчас каждый солдат обходится в весьма солидную копеечку в плане подготовки и содержания, да и найти ему замену непросто. Нет, казаков с Кавказского фронта совершенно нельзя снимать.
— Тогда у нас просто не остается вариантов, — улыбнулся Милютин. — Либо задействовать часть резервных бригад, либо ждать, пока повстанцы перережут нам поставки на фронт.
— Так ведь они так же используются для поддержки наступления…
— Нам нужно подавить восстание! — перебил его Дмитрий Алексеевич. — И чем быстрее, тем лучше. Сейчас нам хватит трех-четырех резервных бригад, снятых с Кавказского фронта, завтра нам уже потребуется усиливать резервные части ударными.
— Таким образом, мы решили, что надлежит снять восемнадцатую, девятнадцатую и двадцатую резервные пехотные бригады. И, усилив их восемнадцатой, девятнадцатой, двадцать первой и двадцать второй казачьими сотнями и обоими армянскими ополченскими батальонами, отправить воевать с повстанцами под командованием Драгомирова Михаила Ивановича. Кроме того, в усиление этого сводного пехотного корпуса мы рекомендуем выдвинуть легкие конные полки кавалерийского корпуса, стоящего под Оренбургом.
— А снятие резервных бригад необходимо? Как я понимаю, это замедлит наступление наших войск.
— Да, но нам все равно требуется остановиться, потому как в противном случае мы сможем оказаться в очень сложной ситуации. В пустынях Аравии у турок около пятидесяти тысяч солдат и офицеров. Они легко могут ударить нам во фланг. Поэтому Генеральный штаб считает целесообразным остановить наше продвижение на запад и ударить в направлении озера Ван с той целью, чтобы помочь персидским союзникам.
— А захваченные территории, кто их будет охранять?
— Нам должно хватить войск. — Дмитрий Алексеевич был совершенно невозмутим. — Я убежден в этом.
— Хм. Вы так стремитесь снять войска с фронта, потому как считаете, что повстанцы в состоянии перерезать причерноморскую железнодорожную магистраль, ведущую на Кавказ?
— У них для этого есть все возможные ресурсы, — смотря куда-то в стену, сказал Милютин.
— Хорошо. Отправляйте Драгомирова. Правда, предварительно пусть его Евдокимов проинструктирует.
— Как ему действовать?
— По ситуации, разумеется. Однако если горцы будут упорствовать, то я разрешаю применить силу в той мере, в которой она потребуется.
— Михаилу Ивановичу желательно указать пределы.
— Всех, кто оказывает вооруженное сопротивление, он вправе уничтожать, равно и тех, кто оказывает им поддержку. Впрочем, я оставляю за ним право помилования. Однако в этом случае он будет обязан их выселить с территории куда-нибудь в глубь страны, причем Павлу Дмитриевичу, — Александр кивнул на Киселева, — надлежит озаботиться тем, чтобы расселение производилось очень аккуратно — не более одной семьи на деревню или село.