— Вы понимаете, что не смогли спасти дипломатическую миссию? — с вызовом капитану бросил посол. Но дать разгореться серьезному спору не дало третье попадание 92-мм снаряда, который вошел в борт ниже ватерлинии и взорвался, выломав весьма приличный кусок обшивки. Корабль сильно вздрогнул и начал стремительно заваливать на борт. По неудачному совпадению, этот снаряд был последним, так как русские прекратили обстрел фрегата, который совершенно скрылся в густом облаке пара, и продолжали приближаться к входу в бухту Золотой Рог.

Впрочем, со стороны Стамбула уже хорошо было видно, что, кроме двадцати канонерских лодок, к столице Османской Империи шло большое количество кораблей самого разного характера. В том числе и парусных, используемых, по всей видимости, в качестве транспортов.

— Таким образом, — завершал свой доклад Императору Милютин, — мы смогли высадить полк морской пехоты прямо в Стамбул. Они захватили плацдарм в районе бухты Золотой рог, заблокировав весьма значительное количество судов, находящихся там.

— Насколько мне известно, вход в Босфор прикрывали турецкие батареи? Эскадра прошла под обстрелом?

— Никак нет. Солдаты батальона «Омега», зашедшие в глубокий тыл противника, провели успешные операции, заставившие батареи не открывать огонь.

— Какого рода операции?

— Основной схемой стали «письменные приказы» из штаба Мехмед Али-паши снимать гарнизоны и выдвигать их на оборону Стамбула. Батареи, заклепав, согласно предписанию, запальные отверстия пушек, уходили в полном составе на защиту столицы. За счет чего незадолго до прохода нашей эскадры все батареи противника, контролирующие Босфор, замолчали.

— Были накладки?

— Да. Командиры некоторых батарей пытались противиться, но настойчивость наших диверсантов позволила разрешить ситуацию. Каждый раз действовали по отработанному сценарию, в ходе которого командира батареи за неподчинение приказу расстреливали на месте. Заместители проявляли определенное рвение в исполнение приказов Мехмед Али-паши.

— Рискованно.

— Оно того стоило, — улыбнулся Милютин. — Эта импровизация оказалась очень успешной. Мы смогли не только подавить батареи противника без единого выстрела, но и закрепиться в Стамбуле. При поддержке канонерских лодок, разумеется. Их осадные мортиры оказались просто незаменимы. Мы отбили уже несколько штурмов.

— Хорошо. Видимо, не прошло бесследно у Новосильского долгое общение с Нахимовым. Хм, — задумался Император, — а что, рейд их принял так спокойно? У турок же вроде бы еще оставались какие-то военные корабли, да, деревянные, но оставались же?

— Все так. Но с них еще месяц назад все экипажи были сняты и поставлены под ружье. На всех фрегатах и линейных кораблях дежурили лишь посты охраны, числом по десять-пятнадцать человек. Никто из них так и не рискнул ни разу выстрелить.

— То есть мы получили массу никуда не годных трофеев? — улыбнулся Александр.

— Именно. Некоторый интерес представляют только паровые машины, которые мы планируем демонтировать после доставки кораблей в Одессу и использовать в ремонтных цехах.

— А артиллерия? Там ведь должны быть весьма солидные пушки?

— Сами орудия совершенно непригодны к делу. Любая наша полковая пушка легко превзойдет этих гигантов в боевой эффективности. Поэтому мы их решили демонтировать и пустить на переплавку. Лишний чугун и бронза нам не помешают. Там одними только ядрами несколько десятков тонн чугуна набегает. Да порохом черным прилично…

— Понятно, — перебил его Император. — А султан как там? Воюет?

— Уже нет, — слегка закатив глаза, сказал Дмитрий Алексеевич. — Седьмая рота полка морской пехоты предприняла ночную вылазку в резиденцию султана в надежде его взять в плен. Завязался бой с охраной, который продлился до самого утра, когда и выяснилось, что султан был убит в самом начале перестрелки, возглавив оборону дворца. Зато мы взяли в плен несколько высокопоставленных сановников.

— И кто теперь руководит этой страной?

— Ваше Императорское Величество, — слегка смутился Милютин, — я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Думаю, единственная реальная власть сейчас находится только в руках Осман-паши, который командует отступающей к Стамбулу армией.

— Предложите ему капитуляцию, — немного подумав, сказал Александр. — Если он ее примет, то мы просто сохраним жизни наших солдат и боеприпасы. Если нет, то получим повод для газетных страстей.

— Безусловно, вы правы, — сказал Милютин и немного замялся.

— Что?

— Есть небольшая проблема.

— И? Озвучьте ее.

— Во время высадки десанта наши канонерские лодки утопили корабль под флагом Великобритании.

— Прекрасно. И зачем они это сделали?

— Он пытался выйти с рейда. Ему просигналили оставаться на месте. Он проигнорировал этот приказ. Новосильский приказал открыть огонь на поражение.

— Известите Федора Михайловича, что я желаю увидеть подробный рапорт этого происшествия. Что вез этот корабль?

— Дипломатическую миссию.

— Час от часу не легче, — задумчиво произнес Император. — Они живы?

— Мы ждем вашего повеления, дабы прояснить их судьбу, — лукаво улыбнулся Милютин.

— Вот как? — ухмыльнулся Александр. — И сколько их смогло выжить?

— Все, кроме трех второстепенных сотрудников дипломатической миссии.

— Подготовьте письмо в Лондон. Выразите в нем наше сожаление о случившемся и принесите искренние соболезнования родственникам экипажа корабля и всех его пассажиров. Когда подошли наши канонерские лодки, на месте трагедии уже не было живых.

— А что делать…

— Передайте их Путятину, — перебил Милютина Император. — Убежден, он знает, что с ними делать.

Глава 12

Мехмед Али-паша пребывал в отвратительном настроении. Его армия была разбита и отступала к столице, за которую уже шло безуспешное сражение с русскими. О судьбе султана не было ничего известно, поэтому он отказывался верить в его гибель.

Сэр Лесли, присутствующий тут же, в палатке командующего, смотрел на Мехмеда озабоченным взглядом.

— Что вы намерены предпринять?

— Не знаю. — Мехмед Али-паша раздраженно пригладил бороду. — Они не дают нам остановиться и укрепиться. К тому же идут бои в Стамбуле. Я не уверен, что нам стоит отступать именно туда.

— Вы сможете сбросить в море русский десант. Там всего лишь полк.

— Мне бы вашу уверенность, — ухмыльнулся Мехмед Али-паша. — При Русе один русский батальон устоял против натиска без малого трех полков. Практически дивизии! А тут их полк. Да с артиллерией. Да с прикрытием канонерскими лодками. Вы уже видели, как страшно работают осадные мортиры русских. А там их двадцать штук! Боюсь, что попытка сбросить десант в море обречена на поражение. Мне нечем их сбрасывать. Нет ни армии, ни оружия. Мы ведь оставили на позициях практически всю свою артиллерию. — Мехмед Али-паша нервно вышагивал по палатке.

— Вас послушать, так можно и белый флаг вывешивать, — попробовал съязвить советник.

— А что, вас это задевает, сэр Лесли? Турецкая армия не в состоянии сражаться с русскими один на один, а вы, как мне стало известно, вместо того чтобы нам помочь, ввязались в эту проклятую войну с Францией. Зачем? Как ясным днем же было видно, что французские капитаны подкуплены кем-то. А ведь ваши корабли в Босфоре очень сильно смогли бы повлиять на войну.

— Они придали бы мужества турецким солдатам на поле боя? — ухмыльнулся советник. — Мы ведь не можем делать все за вас?

— Вы никогда за нас ничего не делаете. Вы думаете, эта война — случайность? Нет, сэр. Она прямое следствие из Крымской. Вспомните, как ваши хваленые английские солдаты топтались под Севастополем, будучи не в силах его взять штурмом? Или вам напомнить? Сколько потребовалось вам сил, чтобы взять одну небольшую крепость русских?

— Дорогой друг, давайте не будем сейчас выяснять отношения, — попытался сгладить нарастающий конфликт англичанин, — ни вы, ни я тогда ничего не решали. Перед нами сейчас другая задача — сохранить вашу армию от полного разгрома. Сколько у вас осталось людей?